«Фонд «Живой» одной из задач также ставит формирование у общества
нового взгляда на проблемы взрослых, нуждающихся в дорогом лечении».
Один на один с бедой
Интернет и прочие СМИ пестрят призывами принять участие в сборе помощи для больных, бездомных, обездоленных. С абсолютного большинства объявлений на нас смотрят детские глаза. Все помогают детям. Это становится привычным, естественным. Сдать кровь могут не все, перевести сто рублей — почти каждый. Немногие помогают бездомным или старикам. А если заболел человек взрослый, но еще не старый? Предположим, образованный, успешный в своей области хирург или талантливый художник, или простой водитель, или домохозяйка — мать и жена?
Почему-то считается, что взрослый человек должен справляться со своими проблемами сам. И потому такие люди и их родные часто боятся обратиться за помощью, да и некуда особенно обращаться. Они остаются один на один со своей бедой. Эту ситуацию нужно переломить, — давно поняли многие в России. Едва ли не первой ласточкой становится фонд помощи взрослым «Живой», организованный в рамках благотворительного собрания «Все вместе».
Взрослые — это чьи-то дети
Почему непопулярна помощь взрослым? Почему у светловолосого мальчишки, заболевшего раком в четыре года, гораздо больше шансов получить лечение, которое его родители не могут оплатить сами, чем у двадцатипятилетнего парня?
Часто говорят, что помогая малышам, мы вкладываем в будущее. У детей возможное будущее длиннее, чем у взрослых. Что же, это вполне вероятно. Но значит ли это, что не стоит вкладывать свои деньги в продуктивное будущее 38-летней женщины? Она не может оплатить свое лечение не потому, что она асоциальна. Суммы в счетах, выставляемых большинством клиник (а лечение часто возможно только за рубежом), на порядок превышают стоимость квартиры и машины, размер годового заработка всей семьи. Вдобавок, если квартиру продать, — где жить и восстанавливаться после тяжелого лечения? Куда податься детям, на какие деньги кормить и учить их?
Многие из тех, кто столкнулся с серьезной бедой, не сдаются. Вот история Алексея Коренева, больного муковисцидозом — довольно редким генетическим заболеванием легких. Ему 27 лет, и он может считаться в нашей стране долгожителем: чиновники уверены, что совершеннолетних больных с таким диагнозом в нашей стране вообще нет, потому что обычно дети с муковисцидозом просто не доживают до 18-ти. Это на Западе муковисцидоз мешает людям жить не намного больше, чем диабет: они живут до сорока и больше, рожают здоровых детей. Алеша же не только выжил, но и закончил школу и технический университет, сейчас занимается разработкой сайтов и мечтает о втором высшем образовании. Вот только ему нужны антибиотики стоимостью 100 000 рублей в месяц, чтобы дышать. При этом, напомним, он уже вырос из того возраста, когда ему могут помочь детские фонды. Кстати, и среди планов фонда «Живой» на данный момент нет программы помощи больным муковисцидозом, поскольку нельзя объять необъятное. Алексей продолжает бороться: «Этот велосипед не падает, пока едет», — говорит его мама Галина. Она лучше всех помнит, что еще недавно Алексей был ребенком. Для нее он и сейчас ребенок. Да и все «взрослые — чьи-то дети», — напомнила доктор Лиза Глинка на открытии фонда «Живой».
Каждый имеет право быть услышанным
Чтобы надеяться на помощь, нужно сначала о ней попросить, рассказать как можно большему числу людей о своей проблеме. Инвалиды сами создают сайты, становятся руководителями общественных организаций. Фонд «Живой» одной из задач также ставит формирование у общества нового взгляда на проблемы взрослых, нуждающихся в дорогом лечении. Фонд пока только начинает. Но кое-что уже сделано.
Например, после акции «Не только дети», проведенной благотворительным собранием «Все вместе» (в рамках которого, «как в инкубаторе» — по словам Татьяны Тульчинской, директора благотворительного фонда помощи детям-сиротам «Здесь и сейчас» — вырос фонд), нашелся человек, который оплатил лечение Елены Кравченко в Германии. И его не смутил возраст — 39 лет, диагноз — ревматоидный артрит, требующий замены собственных разрушенных суставов эндопротезами. Лечение Елены еще не закончено, но надежда есть. Значит, в чьем-то сознании идея помочь взрослому уже перестала быть безумной.
Один из «взрослых», благодаря кому создан фонд, — Тимур Аванесов. В свои 29 он был успешным врачом-рентгенологом в Ташкенте, писал научные статьи, работал в реанимации. Однажды заболели кости — думал, простуда. Только затяжная. Вскоре во время одного из обследований (он был тогда еще в роли врача, а не пациента) он увидел срок годности своего рентгенозащитного халата — 1998 год. На дворе стоял 2007-й, и скоро выяснился диагноз: острый лейкоз, осложненная форма, в Ташкенте не лечится, да и в Москве тоже. Требовалась трансплантация костного мозга — от неродственного донора, и за этим пришлось ехать в Израиль. Деньги на операцию собирали всей Москвой и всем миром. Случилось чудо: собрали. Костный мозг прижился и работает, хотя Тимуру пока очень плохо. Чудо не только в том, что собраны 146 тысяч евро. Чудо в том, что многих Тимур заставил по-новому взглянуть на проблему. Он был услышан. Тимур по мере возможностей дает консультации, «чтобы отвлечься и чтобы людям помочь, и чтобы деньги заработать», вел Живой Журнал — «Записки лечащего(ся) врача», в Интернете был создан специальный сайт, где мама Тимура Ирина Германовна и он сам скрупулезно отчитывались о каждой копейке и благодарили любого — за 49 рублей так же искренне, как за десятки тысяч. Многие откликнулись: сейчас мы спасем Тимура, а потом он будет спасать других. Он не собирается бросать медицину.